Осеменитель.
Как-то летом я жил в деревне им помогал своей сестре, которая работала дояркой на дойке. Работа доярок тяжелая, это я понял на своей шкуре. Каждый день, три раза в 5 утра, 12 дня и 4 вечера на развозке едешь на ливаду (полевая механизированная дойка) часа 2-3 доишь коров и потом снова домой. Вот тогда я молока упился, ходил и выбирал от какой коровки в стаде я хочу молочка. Тогда же я узнал насколько коровы умны, особенно в смысле дорваться до вкусной жрачки которую им дают когда доят чтобы не дергались. И как скаковая лошадь через шкворину (толстая металлическая труба перегораживающая коровам вход на дойку) перепрыгнут, и даже как партизан встав на коленки под этой шквориной проползут.
И вот как-то очередная корова загуляла, а поскольку длится это дело у коров крайне недолго, бригадирша оперативно взялась ее осеменять. Короче взяла она громадную резиновую перчатку, аккурат до плеча. Натянула на правую руку, взяла маленький шприц с семенем (типа как баллончики с глазными каплями). Подошла к корове, по деловому задрала ей хвост, и фигак ей руку туды по самый локоть. Ну дело типа наживное. Короче засунула ей по самое не хочу и стоит чего-то делает. Минуту уже стоит. Я в непонятках рядом смотрю на это. И думаю чего это она там возится? А бригадирша видит мое удивление и произносит замечательную фразу: «Пусть потащится!».
Вот такая простая деревенская любовь коровья.
Азбука
Было это в начале моей деятельности в качестве дизайнера-верстальщика. Работал я тогда в одном Питерском издательстве. В то время это была еще небольшая контора и в качестве двигателя прогресса были мы вдвоем с моим близким другом художником. Я выступал в роли компьютерного гения, а он художественного. Вместе получались достаточно неплохие книги.
Поскольку качество полиграфии в России в то время было мягко говоря невысоким, печатались книги в Словакии. Соответственно мы с Толянычем делали электронный макет книги, записывали на диск, прикладывали ко всему этому распечатку всего материала и отправляли почтой. Тамошние мастера все это открывали, если необходимо доводили под свои требования и печатали.
И вот как-то делали мы Азбуку. Азбука была замечательная, цветная, с замечательными рисунками, и состояла из двух книжек-раскладушек (раскладывалась в длинную полосу) размером 10х10 см. Короче сделали, отправили, и сидим тихонько дальше корпим. Наконец книгу напечатали, привезли в Питер, раскрыли и…. офигели. На странице с буквой С красивая картинка со слоном и крупная, черная, чтобы детям было легко выучить, буква Ц. ПИСЕЦ! Тираж 7500 экз. и все с ошибкой. Начальство кровожадно смотрит на нас: «Вы что тут наделали?» Мы с Толей в непонятках. Открываем макет все в порядке. Состояние предъинфарктное. Слава богу типография признала свою ошибку. Но встает вопрос что с этой кучей книг делать?
Решение нашлось быстро. Взять самоклеющую пленку, напечатать на ней 7500 букв С и наклеить на злополучную Ц.
Мне дается команда хоть застрелись но чтобы буквы были напечатаны в кратчайший срок и за выделенную сумму. Рассказывать какими нервами мне это досталось не буду, скажу только что первый тираж букв мне одни деятели запороли, и только чудом удалось все таки вложиться в бюджет и время.
И вот настает счастливый момент, распечатки с буквами перед нами, книга с ошибкой лежит на столе. Мы стоим и переводим дух, состояние мозгов близко к нирване. Толяныч уверенным движением вырезает одну букву, отклеивает ее от подложки, раскрывает книгу тупо смотрит на нее… и клеит злосчастную С на букву Ц, но на ту которая стоит рядом с рисунком Цапли. Несколько секунд тупого созерцания прерываются моим диким гоготом: «Все писец азбуку сделали! Цлон и Сапля!».
Ну потом все было путем, подогнали народ который оперативно переклеил злосчастную букву. И пустили все в продажу. Книжка пользовалась бешенным успехом. Одно только покупателей расстраивало, дети первым делом отдирали наклейку, чтобы увидеть что там такое.
PS. Посвящаю эту историю Анатолию Миронову. Моему близкому другу, талантливейшему художнику, и замечательному человеку, так рано ушедшему от нас этой весной.
