Прапорщик.
Вообще про прапорщиков можно писать много. Но наш в учебке был нечто. Это был матерый прапорище. Большой знаток женского тела в части применения его в словесных оборотах, строгий, но справедливый. А какой у него был голос, ему-бы в самый раз волка вместо Папанова озвучивать, настолько похож был. Любимая поговорка его была: «Товарищи курсанты! Вас надо еб…ть неоднократно! И ра-ко-образно!». Чем он и занимался заставляя драить полы до блеска.
Так вот дело было вечером перед присягой. Форма выглажена по нескольку раз, ботинки начищены до состояния зеркала. А мы стоим строем в казарме, по команде смирно, и ждем когда нам выдадут парадные перчатки. И вот начинается это действо. Вдоль строя идет наш прапорщик, торжественно достает из коробки и вручает каждому по паре перчаток, при этом размеренно произносит своим хриповатым голосом следующую фразу.
- Товарищи курсанты!
- Завтра у вас присяга!
- К вам на КПП придут родители!
- Начнутся!
- Конфетки!
- Хуетки!
- Табуретки!
- Все забудете! Все проебете!
- А перчаток! БОЛЬШЕ НЕ ДАМ!!!
Сложно сказать как нам удалось удержать строй и не упасть на пол в истерике.
Вот такой у нас был прапорщик!
Учения.
Еще Суворов говорил – «Война – фигня! Главное маневры!» И в соответствии с этим принципом в конце лета, начале осень 1989 года на Кавказе начались грандиозные маневры северо-кавказского и закавказского военных округов. Нас как положено, и вечером всем сообщено – «Утром. В 5 часов совершенно неожиданно прозвучит тревога! Дневальный! Что-б без десяти пять все были одеты, получили оружие и стояли по стойке смирно в казарме!». Короче нас заранее разбудили, выдали оружие, и когда «совершенно неожиданно» прозвучала тревога все дружно ломанулись на плац показывать свою боеготовность.
Ну, потом, как положено, прозвучал отбой тревоги, и кто вернулся в казармы, а кто побежал в парк, заводить технику и выезжать в указанный район, где надо было развернуть командный пункт.
Первые дни я сидел в части и нес обычную службу, а потом нас неожиданно отправили на эти учения. Вообще я тогда был начальником радиостанции, в роте связи артиллерийского полка. Должность ответственная потому что в роте нас было трое. Командир роты – капитан, водитель и я, ну плюс еще целый парк машин связи стоящих на консервации. Да и вся часть была одной большой консервой. Т.е. склады, ангары с техникой, минимальный комсостав и обслуживающе-охраняющие их солдаты. Соответственно бардак был полный, а самоход (самоволка) любимое занятие.
Короче поехали мы на командный пункт.
Пардон еще немного отвлекусь от темы. Но не могу об этом не рассказать. Оружие очень серьезная вещь, и относиться к нему надо с уважением и осторожностью. Служили у нас в части два друга с детства, жили на соседних улицах, и в одну часть попали. Так вот в первые дни учений один из них отдыхал в БТР. А второй заступил на пост, охранять. Предыдущий часовой был идиотом и от нечего делать передернул на автомате затвор, а этот когда принимал пост не проверил и просто взял автомат. А потом ему взбрело в голову пошутить. Подошел к БТРу навел на друга автомат, уверенный что тот не заряжен. Снял с предохранителя и пугая типа сейчас тебя пристрелю нажал на спусковой крючок. Всего одна маленькая пуля, калибр 5,45. Но попала в грудь. До города скорая довезти его не успела. Никогда не направляйте на человека оружие, даже если вы трижды еверены что оно не заряжено, и разряженное ружьё иногда стреляет.
Ну ладно о грустном хватит. Короче нас на нашей раздолбанной машине отправляют представлять полк в Закавказье. Выдвигаемся в сторону гор колонной, торжественно и грозно. Вот только одно портит этот вид – наш раздолбанный 66 ГАЗ-радиостанция. Если коротко описать наш «боевой» расчет то получится следующее: Машина ГАЗ-66, бензин жрет как троглодит, ручной тормоз не работает в принципе, ножной тормоз работает с 3-6 качка, скорости то не включаются то не выключаются. Водитель мальчик 18 лет, перед самой армией закончил курсы ДОСААФ и почти год после этого по серьезному не сидел за рулем, в горах впервые. Ну и для комплекта я в кунге с радиостанцией и два капитана за старших в кабине. Поехали. До гор добрались без приключений. А дальше понеслось. То заглохнем, то тронутся не можем. Один раз стали посредине туннеля, пока водила включал скорость и пытался тронуться, машину развернуло поперек и движение встало вообще. Ну да слава богу выбрались. И вот он конец подъема. Осталось сделать правый, левый повороты и дорога пойдет вниз. Справа живописная лужайка по которой идет дорога слева бездонная пропасть. Машина на второй не тянет. Эдик (водила) пытается с ходу воткнуть первую передачу не получается. Он удачно тормозит. Стоим. Капитан вылез из кабины стоит на дороге и командует. Эдик включает первую передачу, дает газку, отпускает сцепление, тормоз и….. передача выскакивает, машина начинает катиться назад и плавно поворачивать в сторону обрыва. Я прыгаю в сторону двери чтобы выскакивать, у капитана на голове поднимается фуражка, а Эдик, надо отдать ему должное, геройски сидит в кабине и истово качает педаль тормоза. Повезло! Тормоза сработали и машина остановилась. Вторая попытка тронуться оказалась успешной и вниз мы спустились без приключений.
Но на этом наша поездка не закончилась. Организм начальства после таких нервных потрясений требовал срочного «лечения». Кое и состоялось как только мы догнали колонну в предгорье и остановились у придорожного кафе, начальство убежало лечиться, бросив нас. Спасибо сердобольному грузину который торговал у обочины мантами, посмотрев на наши несчастные рожи, он наложил громадную тарелку мант и принес нам: «угощайтесь солдатики». Таких вкусных мант я наверно больше никогда в жизни не поем.
Поскольку лечение у начальства было чрезвычайно успешным, наш капитан вспомнил что он родом из Тбилиси, а там живет родня, и когда колонна техники стала сворачивать в сторону от города он на глазах офигевших регулировщиков скомандовал: А нам туда! И мы в наглую покатили в город.
Там лечение было успешно продолжено и к 12 часам ночи когда начальство было уже практически в полном ауте мы поехали искать куда все уехали. А поскольку была глухая ночь и дорога незнакомая, да еще место где остальные известно приблизительно. Было принято гениальное решение спросить дорогу. И вот картина репина: Час ночи. Трасса. Большой круглый пост ГАИ. Под фонарем сидят два довольных грузина гаишника. Напротив них останавливается военная радиостанция, из нее вываливается совершенно никакой капитан и по сложной кривой направляется к ним. Подойдя он бахает на стол перед ними карту с пометкой Сов. Секретно и заплетающимся языком спрашивает как проехать туда-то. Надо было видеть их глаза.
Короче колонну мы нашли, не без помощи таких-же заблудившихся, но до места добрались. Остальное время учений я провел бессовестно дрыхнув, потому что на боевом дежурстве машина не стояла и единственным развлечением было слушать маяк.
Уф. На этом пока все.
Вообще про прапорщиков можно писать много. Но наш в учебке был нечто. Это был матерый прапорище. Большой знаток женского тела в части применения его в словесных оборотах, строгий, но справедливый. А какой у него был голос, ему-бы в самый раз волка вместо Папанова озвучивать, настолько похож был. Любимая поговорка его была: «Товарищи курсанты! Вас надо еб…ть неоднократно! И ра-ко-образно!». Чем он и занимался заставляя драить полы до блеска.
Так вот дело было вечером перед присягой. Форма выглажена по нескольку раз, ботинки начищены до состояния зеркала. А мы стоим строем в казарме, по команде смирно, и ждем когда нам выдадут парадные перчатки. И вот начинается это действо. Вдоль строя идет наш прапорщик, торжественно достает из коробки и вручает каждому по паре перчаток, при этом размеренно произносит своим хриповатым голосом следующую фразу.
- Товарищи курсанты!
- Завтра у вас присяга!
- К вам на КПП придут родители!
- Начнутся!
- Конфетки!
- Хуетки!
- Табуретки!
- Все забудете! Все проебете!
- А перчаток! БОЛЬШЕ НЕ ДАМ!!!
Сложно сказать как нам удалось удержать строй и не упасть на пол в истерике.
Вот такой у нас был прапорщик!
Учения.
Еще Суворов говорил – «Война – фигня! Главное маневры!» И в соответствии с этим принципом в конце лета, начале осень 1989 года на Кавказе начались грандиозные маневры северо-кавказского и закавказского военных округов. Нас как положено, и вечером всем сообщено – «Утром. В 5 часов совершенно неожиданно прозвучит тревога! Дневальный! Что-б без десяти пять все были одеты, получили оружие и стояли по стойке смирно в казарме!». Короче нас заранее разбудили, выдали оружие, и когда «совершенно неожиданно» прозвучала тревога все дружно ломанулись на плац показывать свою боеготовность.
Ну, потом, как положено, прозвучал отбой тревоги, и кто вернулся в казармы, а кто побежал в парк, заводить технику и выезжать в указанный район, где надо было развернуть командный пункт.
Первые дни я сидел в части и нес обычную службу, а потом нас неожиданно отправили на эти учения. Вообще я тогда был начальником радиостанции, в роте связи артиллерийского полка. Должность ответственная потому что в роте нас было трое. Командир роты – капитан, водитель и я, ну плюс еще целый парк машин связи стоящих на консервации. Да и вся часть была одной большой консервой. Т.е. склады, ангары с техникой, минимальный комсостав и обслуживающе-охраняющие их солдаты. Соответственно бардак был полный, а самоход (самоволка) любимое занятие.
Короче поехали мы на командный пункт.
Пардон еще немного отвлекусь от темы. Но не могу об этом не рассказать. Оружие очень серьезная вещь, и относиться к нему надо с уважением и осторожностью. Служили у нас в части два друга с детства, жили на соседних улицах, и в одну часть попали. Так вот в первые дни учений один из них отдыхал в БТР. А второй заступил на пост, охранять. Предыдущий часовой был идиотом и от нечего делать передернул на автомате затвор, а этот когда принимал пост не проверил и просто взял автомат. А потом ему взбрело в голову пошутить. Подошел к БТРу навел на друга автомат, уверенный что тот не заряжен. Снял с предохранителя и пугая типа сейчас тебя пристрелю нажал на спусковой крючок. Всего одна маленькая пуля, калибр 5,45. Но попала в грудь. До города скорая довезти его не успела. Никогда не направляйте на человека оружие, даже если вы трижды еверены что оно не заряжено, и разряженное ружьё иногда стреляет.
Ну ладно о грустном хватит. Короче нас на нашей раздолбанной машине отправляют представлять полк в Закавказье. Выдвигаемся в сторону гор колонной, торжественно и грозно. Вот только одно портит этот вид – наш раздолбанный 66 ГАЗ-радиостанция. Если коротко описать наш «боевой» расчет то получится следующее: Машина ГАЗ-66, бензин жрет как троглодит, ручной тормоз не работает в принципе, ножной тормоз работает с 3-6 качка, скорости то не включаются то не выключаются. Водитель мальчик 18 лет, перед самой армией закончил курсы ДОСААФ и почти год после этого по серьезному не сидел за рулем, в горах впервые. Ну и для комплекта я в кунге с радиостанцией и два капитана за старших в кабине. Поехали. До гор добрались без приключений. А дальше понеслось. То заглохнем, то тронутся не можем. Один раз стали посредине туннеля, пока водила включал скорость и пытался тронуться, машину развернуло поперек и движение встало вообще. Ну да слава богу выбрались. И вот он конец подъема. Осталось сделать правый, левый повороты и дорога пойдет вниз. Справа живописная лужайка по которой идет дорога слева бездонная пропасть. Машина на второй не тянет. Эдик (водила) пытается с ходу воткнуть первую передачу не получается. Он удачно тормозит. Стоим. Капитан вылез из кабины стоит на дороге и командует. Эдик включает первую передачу, дает газку, отпускает сцепление, тормоз и….. передача выскакивает, машина начинает катиться назад и плавно поворачивать в сторону обрыва. Я прыгаю в сторону двери чтобы выскакивать, у капитана на голове поднимается фуражка, а Эдик, надо отдать ему должное, геройски сидит в кабине и истово качает педаль тормоза. Повезло! Тормоза сработали и машина остановилась. Вторая попытка тронуться оказалась успешной и вниз мы спустились без приключений.
Но на этом наша поездка не закончилась. Организм начальства после таких нервных потрясений требовал срочного «лечения». Кое и состоялось как только мы догнали колонну в предгорье и остановились у придорожного кафе, начальство убежало лечиться, бросив нас. Спасибо сердобольному грузину который торговал у обочины мантами, посмотрев на наши несчастные рожи, он наложил громадную тарелку мант и принес нам: «угощайтесь солдатики». Таких вкусных мант я наверно больше никогда в жизни не поем.
Поскольку лечение у начальства было чрезвычайно успешным, наш капитан вспомнил что он родом из Тбилиси, а там живет родня, и когда колонна техники стала сворачивать в сторону от города он на глазах офигевших регулировщиков скомандовал: А нам туда! И мы в наглую покатили в город.
Там лечение было успешно продолжено и к 12 часам ночи когда начальство было уже практически в полном ауте мы поехали искать куда все уехали. А поскольку была глухая ночь и дорога незнакомая, да еще место где остальные известно приблизительно. Было принято гениальное решение спросить дорогу. И вот картина репина: Час ночи. Трасса. Большой круглый пост ГАИ. Под фонарем сидят два довольных грузина гаишника. Напротив них останавливается военная радиостанция, из нее вываливается совершенно никакой капитан и по сложной кривой направляется к ним. Подойдя он бахает на стол перед ними карту с пометкой Сов. Секретно и заплетающимся языком спрашивает как проехать туда-то. Надо было видеть их глаза.
Короче колонну мы нашли, не без помощи таких-же заблудившихся, но до места добрались. Остальное время учений я провел бессовестно дрыхнув, потому что на боевом дежурстве машина не стояла и единственным развлечением было слушать маяк.
Уф. На этом пока все.