Как стало недавно известно, президент Российской академии художеств Зураб Церетели собирается создать для города Сочи серию монументальных композиций, посвящённых зимней Олимпиаде 2014 года. Возможно, это на некоторое время обезопасит остальные города России и мира от подарков мэтра монументальной скульптуры, однако не спасёт от уже стоящих на постаментах монстров. Да и не один Церетели изменяет облик наших городов. В Москве беременным женщинам и детям не всегда полезно гулять по столичным улицам во избежание моральных травм - некоторые памятники вместо приобщения к прекрасному могут просто напугать.
Самые страшные памятники находятся на Поклонной горе. Поскольку мемориальный комплекс был открыт в 1995 году, то впечатления москвичей слегка подзабылись, а вот гости столицы ещё могут получить шок от увиденного. Здесь в глаза в первую очередь бросается колонна жертв войны, больше напоминающих перекошенный частокол, голый и беспощадный. Ранее эта скульптура стояла на самом видном месте, но потом её по просьбам граждан перенесли в укромный уголок. До «Граждан Кале» Родена им далеко: те хоть и одеты, но куда более выразительны. Кстати, первоначально монумент предназначался для Израиля и назывался «Трагедия еврейского народа». Израиль от этой композиции почему-то отказался.
На главной площади Поклонной горы Святой Георгий копьём порезал змея как колбасу. Как всаднику удалось иголочной пикой распилить шею чудовища - неизвестно.
На Москве-реке высится 45-метровая статуя Петра Первого, которому не повезло выездом за границу, как и "Трагедии еврейского народа": сначала он был Колумбом, а затем, после того, как от него отказались в Америке, Церетели пришлось чуть-чуть изменить памятник. Ненамного, так как Пётр до сих пор щеголяет в кирасе и затейливой броневой юбочке вместо кафтана, но кому сдалась подобная историческая точность? Кстати, сфотографироваться с этим памятником весьма проблематично - Пётр-гигант не влезает целиком ни в одну фотокамеру, а при дальних планах люди на его фоне выглядят муравьями.
На Болотниковской площади поджидает малолетних жителей столицы Шемякинское творение «Пороки Взрослых». Страшные, почти Брейгелевские персонажи, сошедшие со средневековых гравюр, окружили мальчика и девочку, которые играют в жмурки. Садизм с носорожьим носом охотится за мальчиком, поддерживая выпирающее брюхо верёвкой с петлёй. Лягушачьей улыбкой щерится Проституция, медленно сжимают круг остальные Пороки. Правда, среди них почему-то оказалась Нищета, которая, как известно, не порок, но Шемякин, видимо, об этом подзабыл.
Недалеко от станции метро Тимирязевская, возле завода плавленых сырков восседает на пеньке теплая компания - Ворона и Лисица. Обнявшись и нежно улыбаясь, они укачивают на руках огромный сырок «Дружба». Бутыль со стаканами они, по старой памяти, видимо припрятали в карманах, чтобы никого не смущать. Проект памятника занял первое место в конкурсе на памятник сырку "Дружба" и если этот лучший, то страшно представить, что могло украсить город вместо этих чудовищ...
В парке Кузьминки, недалеко от лужковской пасеки, лежит на шестигранной тумбе неизвестный науке пришелец. Придавленный земной гравитацией, он явно страдает, как ни одно существо на Земле. Символизирует он любимое животное градоначальника - пчелу. Периодически пчелу воруют, но не в качестве предмета искусства - бездомные сдают её в металлолом.
Обществу защиты животных явно следует обратить внимание на следующие три памятника, явно пропагандирующие издевательства над животными. Точнее - над лошадьми.
Двадцать отрубленных лошадиных голов следуют на Гоголевском бульваре за лодкой Шолохова, вызывая дрожь у детей и возмущение у родителей. Кладбище домашних животных, а не памятник. Хотя, говорят, вечером, при освещении, вполне себе смотрится. Наверное, лошадиные головы теряются в сумраке ночи.
Памятник Российской интеллигенции подстерегает неосторожных путников на пересечении Садового кольца и реки Яузы. Рвущийся ввысь Пегас поднят на двух колах-подпорках над противотанковыми ежами. Российская интеллигенция, конечно, немало пострадала, как до войны, так во время и после. Но что хотел сказать скульптор этой лошадью на стропилах - остаётся загадкой.
Не обошлось без лошадиной темы и в памятнике Есенину на тверском бульваре. Бедный несчастный жеребёнок, который никогда уже не поднимется на ноги, давно уже получил у москвичей прозвище рахитичного жеребца.
На Петровке, в Музее Современных искусств, высится статуя Лужкова-дворника с фонарём-метлой и в огромных варежках. Скульптор явно не пожалел металла на варежки для любимого москвичами градоначальника. Ему запросто позавидовал бы хоккейный вратарь или бейсбольный кетчер. Также скульптор поставил Лужкова на какую-то кучу, над которой мэр теперь и возвышается.
Самые страшные памятники находятся на Поклонной горе. Поскольку мемориальный комплекс был открыт в 1995 году, то впечатления москвичей слегка подзабылись, а вот гости столицы ещё могут получить шок от увиденного. Здесь в глаза в первую очередь бросается колонна жертв войны, больше напоминающих перекошенный частокол, голый и беспощадный. Ранее эта скульптура стояла на самом видном месте, но потом её по просьбам граждан перенесли в укромный уголок. До «Граждан Кале» Родена им далеко: те хоть и одеты, но куда более выразительны. Кстати, первоначально монумент предназначался для Израиля и назывался «Трагедия еврейского народа». Израиль от этой композиции почему-то отказался.
На главной площади Поклонной горы Святой Георгий копьём порезал змея как колбасу. Как всаднику удалось иголочной пикой распилить шею чудовища - неизвестно.
На Москве-реке высится 45-метровая статуя Петра Первого, которому не повезло выездом за границу, как и "Трагедии еврейского народа": сначала он был Колумбом, а затем, после того, как от него отказались в Америке, Церетели пришлось чуть-чуть изменить памятник. Ненамного, так как Пётр до сих пор щеголяет в кирасе и затейливой броневой юбочке вместо кафтана, но кому сдалась подобная историческая точность? Кстати, сфотографироваться с этим памятником весьма проблематично - Пётр-гигант не влезает целиком ни в одну фотокамеру, а при дальних планах люди на его фоне выглядят муравьями.
На Болотниковской площади поджидает малолетних жителей столицы Шемякинское творение «Пороки Взрослых». Страшные, почти Брейгелевские персонажи, сошедшие со средневековых гравюр, окружили мальчика и девочку, которые играют в жмурки. Садизм с носорожьим носом охотится за мальчиком, поддерживая выпирающее брюхо верёвкой с петлёй. Лягушачьей улыбкой щерится Проституция, медленно сжимают круг остальные Пороки. Правда, среди них почему-то оказалась Нищета, которая, как известно, не порок, но Шемякин, видимо, об этом подзабыл.
Недалеко от станции метро Тимирязевская, возле завода плавленых сырков восседает на пеньке теплая компания - Ворона и Лисица. Обнявшись и нежно улыбаясь, они укачивают на руках огромный сырок «Дружба». Бутыль со стаканами они, по старой памяти, видимо припрятали в карманах, чтобы никого не смущать. Проект памятника занял первое место в конкурсе на памятник сырку "Дружба" и если этот лучший, то страшно представить, что могло украсить город вместо этих чудовищ...
В парке Кузьминки, недалеко от лужковской пасеки, лежит на шестигранной тумбе неизвестный науке пришелец. Придавленный земной гравитацией, он явно страдает, как ни одно существо на Земле. Символизирует он любимое животное градоначальника - пчелу. Периодически пчелу воруют, но не в качестве предмета искусства - бездомные сдают её в металлолом.
Обществу защиты животных явно следует обратить внимание на следующие три памятника, явно пропагандирующие издевательства над животными. Точнее - над лошадьми.
Двадцать отрубленных лошадиных голов следуют на Гоголевском бульваре за лодкой Шолохова, вызывая дрожь у детей и возмущение у родителей. Кладбище домашних животных, а не памятник. Хотя, говорят, вечером, при освещении, вполне себе смотрится. Наверное, лошадиные головы теряются в сумраке ночи.
Памятник Российской интеллигенции подстерегает неосторожных путников на пересечении Садового кольца и реки Яузы. Рвущийся ввысь Пегас поднят на двух колах-подпорках над противотанковыми ежами. Российская интеллигенция, конечно, немало пострадала, как до войны, так во время и после. Но что хотел сказать скульптор этой лошадью на стропилах - остаётся загадкой.
Не обошлось без лошадиной темы и в памятнике Есенину на тверском бульваре. Бедный несчастный жеребёнок, который никогда уже не поднимется на ноги, давно уже получил у москвичей прозвище рахитичного жеребца.
На Петровке, в Музее Современных искусств, высится статуя Лужкова-дворника с фонарём-метлой и в огромных варежках. Скульптор явно не пожалел металла на варежки для любимого москвичами градоначальника. Ему запросто позавидовал бы хоккейный вратарь или бейсбольный кетчер. Также скульптор поставил Лужкова на какую-то кучу, над которой мэр теперь и возвышается.