Юл Бриннер и в самом деле Король. Человек и роль давно слились в устойчивый образ, который стал такой же частью нашего сознания, как и Статуя Свободы.
Летом 1865 года моря, омывающие страны Востока, бороздил пиратский корабль, грабивший суда с грузом шелка из Китая, специй из Японии и серебра из Манчьжурии. После очередного боя из люка вылезал юноша и драил палубу, очищая ее от пятен крови. Юношу звали Жюль Бринер, ему было 16 лет, он убежал из родительского дома в Швейцарии и подрядился работать на корабль, за что капитан обещал доставить его в Японию. Капитан сдержал свое слово и высадил его около Иокогамы.
Маленькая колония европейских торговцев нашла юноше работу клерка в экспортной компании богатого старого англичанина. За несколько месяцев работы Жюль стал незаменимым помощником хозяина, который полюбил его, как сына. Когда англичанин умер, он оставил Жюлю все свое состояние, и тот стал богатым и уважаемым членом колонии. Он женился, у него родились дети, но "охота к перемене мест" не давала ему покоя, он бросил семью и переселился во Владивосток.
Жюль, или Юлий Иванович, как он стал себя именовать, пренебрег фактом своей японской женитьбы и женился на дочери монгольского хана, чей род восходил к Чингиз-хану. У них родилось шестеро детей: три дочери и трое сыновей - Леонид, Борис и Феликс. Когда сыновья окончили гимназию, их послали учиться в Петербургский университет. Борис изучал минералогию с намерением работать на принадлежавших семье серебряных копях на острове Тетюха вблизи Владивостока. В Петербурге Борис влюбился в Марусю Благовидову, дочь владивостокского врача Дмитрия Благовидова, уважаемого представителя местной интеллигенции. Его отец, еврей по фамилии Шарий, стал Благовидовым после крещения.
Маруся училась пению в Петербургской консерватории, но когда в 1914 году они поженились, по настоянию Бориса бросила учебу. Два года спустя у них родилась дочь Вера, а во Владивостоке, куда они вскоре вернулись, 11 июля 1920 года появился на свет сын, которого назвали в честь деда Юлом.
Брат Бориса Феликс Бринер женился на сестре Маруси Вере, принимал участие в революционных событиях в Петрограде, активно выступая против большевиков (по семейной легенде, он однажды стащил с импровизированной трибуны Ленина), а после рождения дочери Ирены тоже перебрался во Владивосток.
В начале 20-х годов революция докатилась до Дальнего Востока, и новое большевистское правительство предложило семьям иностранцев сделать выбор: уехать или принять советское гражданство. Бринеры считались швейцарскими подданными, но всей душой полюбили Россию и решили остаться.
Когда Юлу было четыре года, Борис Юльевич по делам своей концессии был в Москве и влюбился в актрису Московского Художественного театра Екатерину Корнакову. Она была женой Алексея Дикого, будущего народного артиста СССР, лауреата, сыгравшего Кутузова, Нахимова и даже Сталина, а в то время талантливого, но беспутного, крепко пьющего актера. И когда влюбленный концессионер предложил Екатерине руку и сердце, она согласилась. Борис Юльевич оставил семью и уехал с новой женой в Харбин. Маруся, помыкавшись без поддержки в голодающей России, тоже оказалась в Харбине с Верой и Юлом.
В Харбине проявилась творческая даровитость юных Бринеров: у Веры оказался унаследованный от матери прекрасный голос, а Юл активничал в домашних спектаклях. И Маруся решила, что Вера должна основательно учиться пению, а Юла нужно приобщить к европейской культуре. В 1934 году они уехали из Харбина и обосновались в Париже.
Секретарь знаменитого танцовщика Сергея Лифаря оказался Марусиным хорошим знакомым и с помощью Лифаря посодействовал поступлению Юла в один из лучших частных лицеев, а Вера стала брать уроки пения. Впоследствии она вышла замуж за русского пианиста, переехала в Нью-Йорк и выступала на оперной сцене, а затем сама учила пению начинающих певиц.
Два года Юл учился в лицее, и эти годы были тяжелыми и для Юла, и для лицея. Юл не знал языка, свободно говорил только по-русски, а лицейское начальство с трудом терпело выходки юного строптивца, который попирал все нормы поведения, удивляя товарищей своей силой, ловкостью и выносливостью.
Однажды секретарь Лифаря сводил Веру и Юла в ресторан, где выступали русские цыгане, и Юл был очарован цыганской песней. Он вытребовал у матери гитару, якобы для учебы классической музыке, и стал осваивать цыганское искусство, сблизившись с семьей Ивана Димитриевича, известного исполнителя цыганских песен, развлекавшего когда-то под Москвой в Мокром сливки российского общества и их бородатого кумира Григория Распутина. 15 июня 1935 года в большом парижском кабаре состоялся первый концерт Юла Бринера, исполнявшего цыганские песни в сопровождении 30 гитар. Юному певцу еще не было и пятнадцати.
Он был красивым, хорошо сложенным юношей, покорившим немало юных девичьих сердец, особенно когда в летние месяцы он подрабатывал спасателем на пляже в Нормандии, где мать арендовала маленький домик. Именно в это время, насмотревшись фильмов в местном "синема", он твердо решил, что к тридцати годам станет киноактером.
А пока им овладело новое увлечение: цирк. Особенно нравились ему "летающие" акробаты на трапеции, и он решил попробовать. Спустя несколько месяцев он уже выступал в роли "летающего" клоуна, безуспешно пытавшегося сделать тройное сальто под смех и аплодисменты зрителей. Два года выступал он в цирке и стал любимцем публики и артистов, особенно артисток. Но однажды он упал с трапеции на стопку монтажных труб и попал в больницу с множеством переломанных ребер и поврежденных позвонков. Выступления пришлось прекратить.
Во время лечения Юлу для снятия боли давали опиум, и он так приохотился к зелью, что стал наркоманом. Добывать опиум в Париже было легко: матросы привозили его из колониального Вьетнама, и Юл все чаще и чаще наведывался в док. Однажды к нему подошел незнакомец и попросил достать ему опиум. Юл сходил с ним в док, они купили там заветный порошок и всласть покурили вдвоем. Незнакомца звали Жан Кокто, он был известным поэтом, драматургом, художником авангардного направления и заядлым курильщиком опиума. Они подружились, и Кокто познакомил Юла со своими друзьями Пабло Пикассо, Сальвадором Дали, Марселем Марсо, Жаном Марэ.
Тяга к наркотику становилась все сильнее, и Юл понял, что надо что-то предпринимать. Он разыскал свою тетю Веру, которая жила в это время в Швейцарии с дочерью Иреной, и приехал к ней. Здесь его поместили в больницу и начали интенсивно лечить. Год провел он в семье тети Веры, которая стала ему ближе родной матери.
В 1938 году Юл вернулся в Париж и поступил учеником в русский театр Георгия и Людмилы Питоевых. Играть ему там не пришлось, он подметал полы, устанавливал декорации, шил костюмы, но театральный дух навсегда заворожил его.
Европа готовилась к войне, и Бринеры решили уехать. Сестра Юла Вера уехала в Америку, а Юл с матерью вернулись в Китай. Здесь Юл встретился с отцом и его женой Екатериной Ивановной. Бывшая актриса часами рассказывала Юлу о Московском Художественном театре, о системе Станиславского и о своем учителе Михаиле Чехове.
В 1941 году мать Юла заболела лейкемией, и для лечения Юл решил отвезти ее в Соединенные Штаты. Но была еще и подспудная мысль: он узнал, что в Штаты переехал Михаил Чехов, и решил стать его учеником. В конце года он появился в Коннектикуте, где обосновался Чехов со своей школой, и стал работать шофером грузовичка, на котором перевозили костюмы и декорации во время гастролей. Одновременно он посещал занятия "профессора", овладевая актерским мастерством, и вскоре ему доверили роль слуги Фабиана в "Двенадцатой ночи" Шекспира. 2 декабря 1941 года состоялась премьера спектакля, и Фабиан - Юл Бринер произнес свои несколько слов, почти исчерпав свой запас английского языка.
Полтора года Юл жил в Коннектикуте, регулярно навещая больную мать в Нью-Йорке и стараясь подзаработать денег на ее лечение. Он поработал и шофером, и швейцаром-вышибалой в ресторане, и натурщиком у фотографов, а по вечерам доставал свою семиструнную гитару и пел в ночных клубах романс "Окончен путь" и другие цыганские песни. Его часто приглашали на "парти" по всему городу, и на одной из таких "парти" в начале 1942 года он встретил юную кинозвезду Вирджинию Гилмор.
Старше Юла на год, она была уже довольно известной актрисой. Они провели вместе вечер в разговорах о Бродвее и Голливуде, и взгляды темных глаз Юла были намного красноречивей, чем его спотыкающаяся английская речь. Когда же Юл взял в руки гитару и запел так, как учили его цыгане - "не слишком громко, только до горизонта", Вирджиния влюбилась в него и сохранила эту любовь до конца жизни.
Шла война, и Юл посчитал своим долгом внести хоть какой-то вклад в дело победы. Для Бюро военной информации он несколько месяцев переводил на французский последние новости и передавал их по радио борцам французского Сопротивления.
В 1943 году Маруся, мать Юла, умерла. Вирджиния уехала в Голливуд на съемки фильма и просила своих многочисленных друзей и знакомых подыскать ей постоянную работу в Нью-Йорке. Юл тосковал в одиночестве и однажды, позвонив ей по телефону, попросил ее выйти за него замуж. Она сказала "да".
Пока Юл ехал на поезде в Лос-Анжелес, местная газета сообщила, что "6 сентября Вирджиния Гилмор и какой-то цыган, с которым она познакомилась в Нью-Йорке, сочетаются законным браком". В конце года они вернулись в Нью-Йорк, Вирджиния стала играть в одном из бродвейских театров, а Юл продолжал работать в ночном клубе, исполняя цыганские песни. Вскоре, продвинувшись в английском, он расширил репертуар, включив в него несколько песен в стиле "кантри" и даже пару комических номеров.
В 1945 году Юл Бриннер (он добавил в фамилию второе "н" для правильного произношения) был приглашен на главную роль в мюзикл "Песня лютни" ("Lute Song"). Пьеса была из китайской жизни, и основным доводом для приглашения Юла было его "восточное" прошлое. Премьера в бродвейском театре "Плимут" состоялась 6 февраля 1946 года, рецензент в "New York Times" оценил игру Юла, как удовлетворительную, однако за нее он получил приз наиболее многообещающего бродвейского артиста года.
В декабре 1946 года Вирджиния родила сына. Юл настоял на том, чтобы его тоже назвали Юлом, как их швейцарского патриарха. "Это не имя, а титул," - говорил он. Но позже они изменили решение и назвали сына Рокки, в честь известного американского боксера Рокки Грациано. Пока Вирджиния сидела с сыном в Нью-Йорке, Юл колесил по Америке со спектаклем. Он побывал с театром в Лос-Анжелесе, где пробовался на роль знаменитого в прошлом киноактера Рудольфа Валентино и "крутил роман" со звездой Голливуда Джуди Гарланд. Затем были гастроли в Лондоне, куда к нему приехала жена с сыном. В Лондоне они прожили больше года, жили на широкую ногу и потратили почти все, что Юл заработал. На последние деньги Вирджиния с Рокки улетела домой, а Юл остался, чтобы попытаться добыть денег, но проигрался в карты и сумел добраться только до Парижа, где подзаработал в ночном клубе и вернулся в Нью-Йорк.
В 1948 году Юл и Вирджиния были хозяевами первого в истории телевидения "talk show" под названием "Mr. and Mrs". и в течение 13 недель ежедневно выходили в телеэфир. А год спустя Юл сыграл свою первую кинороль в фильме "Порт Нью-Йорк". Ему было 29 лет, и цель, поставленная почти 15 лет назад, была достигнута. Но главная его роль была впереди.
Знаменитый американский дуэт - композитор Ричард Роджерс и автор текстов Оскар Хаммерстейн, создатели покоривших Америку мюзиклов "Оклахома", "Карусель" и других, написали мюзикл "Король и я" об английской учительнице, приехавшей в Сиам учить королевских детей. Актриса Мэри Мартин, игравшая с Юлом в спектакле "Песня лютни", уговорила его показаться авторам на роль Короля. К этому времени Юл почти совсем облысел, волосы оставались лишь на висках и затылке, и это его очень беспокоило, но Мэри предложила такую версию: поскольку сиамский король воспитывался в буддийском монастыре, голова у него побрита наголо.
Вот как описывает Роджерс первую встречу с Юлом: "На сцену вышел бритоголовый человек, сел, положив ногу на ногу, взял гитару, ударил по струнам, издал странный вопль и запел нечто языческое. Мы с Оскаром переглянулись и сказали: "Да, это то, что нужно". Юл был утвержден, и с тех пор бритая голова стала его своеобразной визитной карточкой.
Первое представление состоялось 26 февраля 1951 года. Все, что Юл пережил и чему научился за свои 30 лет, он вложил в эту роль: детские воспоминания о таинствах Востока, цыганскую песенную удаль, навыки акробата, все то, чему он научился у Михаила Чехова. Во многом образ был создан творческим воображением Юла. Если своенравие, наивность, благородство Короля были заложены в пьесе, то от Юла пришли его мощь, настойчивость, неистовство и пластика хищника. Он глубоко усвоил слова своего учителя о важности внешнего рисунка роли: в то время, как остальные участники спектакля были одеты в обычные костюмы, он играл полураздетый, босой, а на лицо был нанесен придуманный им грим под страдальческую маску японского театра кабуки. Его игра произвела такое впечатление на создателей мюзикла, что они сместили акценты, и из "поддерживающей" роль Короля превратилась в главную.